Первое что он увидел, открыв свои глаза была стена под кухонным умывальником. Обычная стена в кирпичной гостинке, с ошметками отсыревшей штукатурки, некогда выкрашенной в зеленый цвет. Сочащаяся из сифона под раковиной влага не оставляла стене ни малейшего шанса просохнуть. Чуть ниже, из стены торчала ржавая арматура, вмурованная в нее не известно с какой целью. Наверняка, любой другой на его месте давно бы выломал ее, но картина эта стала столь привычной, что такая мысль никогда бы не пришла ему в голову.
Первое что он увидел, открыв свои глаза была стена под кухонным умывальником. Обычная стена в кирпичной гостинке, с ошметками отсыревшей штукатурки, некогда выкрашенной в зеленый цвет. Сочащаяся из сифона под раковиной влага не оставляла стене ни малейшего шанса просохнуть. Чуть ниже, из стены торчала ржавая арматура, вмурованная в нее не известно с какой целью. Наверняка, любой другой на его месте давно бы выломал ее, но картина эта стала столь привычной, что такая мысль никогда бы не пришла ему в голову.
Засыпать вот так, прямо в одежде, а часто и на полу, вошло у него в привычку. Не то, чтобы он валился с ног от усталости после работы или напивался пьяным. Просто сон каждый раз настигал его в самом необычном месте, к тому же квадратные метры его жилища не располагали к прогулкам. Царящая вокруг теснота и обветшалость не вызывала у него ни малейшего дискомфорта. Все было обычным, и давным-давно приелось ему.
Возвращаясь к себе после работы, он привычным жестом включал в комнате свет, и ставил на плиту чайник. Это повторялось изо дня в день, и вчера он поступил точно так же. Времени пока вода не закипела и не раздавался пронзительный звук свистка, закрепленного на носике чайника, как раз хватало на то, чтобы скинуть на спинку стула верхнюю одежду, помыть руки и включить телевизор. Он давно его не смотрел, наверное, и там не осталось ничего такого, что, как ему казалось, могло бы удивить его.
Одинокие вечера были похожи друг на друга как все соседские квартиры в этом доме. Дни тянулись один за другим и складывались в годы. Давно прошли те времена, когда он с трепетом ждал чего то: то ли неожиданного чуда, то ли внезапного счастья. Жизнь его текла своим чередом, и все вокруг происходило словно по наитию. А ведь когда то он радовался этой тесной квартирке, на заводе ему обещали в скором времени дать жилье просторнее. Но надежда на улучшения улетучилась куда то вслед за радостью от жизни. Каждый вечер проходил под унылое вещание центрального ТВ, наспех разогретый ужин и звуки ссоры, доносившиеся через стенку.
Мысленно прокручивая в голове свой прошедший день на заводе он автоматически подсчитывал сколько модулей успел протестировать за смену. Работа и та давно перестала приносить какое бы то ни было удовлетворение, он работал с порядком, которому позавидовал самый современный конвейер.
Жизнь его не интересовала настолько, что он даже не трудился спросить себя, выспался ли он прошлой ночью. Он точно помнил, как умудрялся выкроить минутку сна в любое время суток, так что ночи для него просто не существовало, он ее не замечал.